Разговор со студентом педвуза: не учёба, а профанация
У «Родной школы» появилась замечательная возможность поговорить со студентом (или студенткой) одного из двух основных педагогических вузов Москвы. Этот целеустремленный человек начал работать в школах подмосковья на ранних курсах обучения из идейных соображений. В данный момент он оканчивает (или недавно окончил) обучение.
О том, как и чему сегодня учат в основных «учительских» университетах и о проблемах школы глазами «новенького» мы и поговорим с... Машей.
Пусть студент будет девушкой и пусть ее будут звать Машей (М).
Беседу ведет Александр (А).
А: Здравствуйте, друзья. Здравствуй, Маша.
Я недавно встретился со знакомым директором. И спросил у нее о том, что учителей заставляют регистрироваться и регистрировать детей в «Сферуме». И она мне возмущенно ответила: «Никто их не заставляет! Всё сугубо добровольно. Ты прекрати такие речи!». Может быть, ты как-то прокомментируешь эту беседу?
М: (Смеётся) Мы буквально на прошлой неделе подписали соглашение о том, что добровольно-принудительно будем проходить обучение в «Сферуме».
А: Только что, перед нашей встречей, я закончил разговор со своей знакомой. И она говорит, что использование всех этих платформ добровольное. Никто не может обязать директора школы использовать эти электронные ресурсы. Но учредитель может принять решение о том, что именно в этой данной школе будет использоваться электронная платформа.
Я ее спрашиваю о том, нет ли в этом противоречия. И она отвечает, что это скользкий момент, и что сама не понимает, кто принимает решение (скоро на канале выйдет разговор с Виктором Абызовым, который полноценно разъяснит данный момент). Начала мне описывать массу бюрократических системных связей, – целый клубок. Я ее прерываю и переспрашиваю: «Правильно ли я понимаю, что все эти системы добровольны, но работа выстроена так, что всё крутится вокруг этих платформ и тебе просто приходится это делать?». Ее ответ – «Совершенно верно».
М: В нашей школе почти все работают в две смены. Я один учитель из немногих, кто работает пока в одну. И когда я вышла на работу, то не встретила ни методистов, ни наставников. Пришлось разбираться со всем самой, потому что даже завучи могли уделить максимум несколько минут.
Я когда пришла, у нас был один электронный журнал. Сейчас совершенно другой. Старый журнал совершенно никакого отношения к «Сферуму» не имел. Нас по этому вопросу вообще не трогали. Но недавно ввели новый журнал и там конкретные ссылки и разделы, автоматически перебрасывающие на «Сферум». Мы прошли онлайн обучение, где нам сказали, что в журнале есть такие возможности и скоро нам придется этим пользоваться.
И вот, совсем недавно пришло распоряжение, что мы туда обязательно заходим, обязательно пользуемся.
Тут надо понимать, что у нас почти всё взаимодействие между учителями и с администрацией сведено к чатам. Очень редко проходят педсоветы и совещания. И нам просто написали, что теперь надо зайти в секретариат и подписать бумагу, а потом использовать в работе. Никаких «если хотите», «что вы считаете» не было. Нас просто поставили перед фактом.
Я пришла подписывать и стала задавать вопросы. Мне ответили, что будет обучение работе в «Сферуме», явка должна быть сто процентов и наше желание никого не интересует. И если честно, то я не знаю, – это желание нашего директора или ей тоже просто пришлось?
А: То есть ты еще в самом «Сферуме» не «плавала»? Не знаешь, что это?
М: Нет, это совсем недавно началось и я просто знаю, что в журнале есть такие разделы. Сказать об этом что-то конкретное не могу.
А: Маша, какие проблемы были в школе или во время обучения? Рассказывай всё.
М: Ой, много. Ну, во-первых, в университете нас учили, что когда мы попадем в школу, нам сразу будут помогать. Методисты, наставники... (смеётся).
Но начну я с другого. Дело в том, что я живу в полутора часах пути от университета. И если первые годы обучения я была воодушевлена и идейна, то потом поняла, что ничему учить нас так и не будут...
А: Маша, а в каком из двух университетов ты училась?
М: ....
А: Я спросил потому, что у моего товарища дочь учится в другом, во втором университете. Его дочь рассказывает ровно то же самое. У них по одной-две пары в день, никто ничему не учит, задания детские, экзаменов нет. И когда сам товарищ рассказывает о том, как они учились в провинциальном пединституте, говоря, что это тоже далеко не высший уровень, сравнивать невозможно.
М: Да-да.
А: Извини, что перебил. Продолжай, пожалуйста.
М: Я намеренно и осознанно поступала в этот университет. Я знаю, как учат в провинции и во втором московском вузе, потому что у меня везде есть подруги.
Например, когда на практике я встретилась с ребятами из провинциального колледжа, я почувствовала, что у них больше знаний и конкретных умений. Конечно, там контингент своеобразный. Большинство не хотят учиться и ничего не знают. Но те ребята (кстати, большинство – парни), кто учился, имели очень хорошую базу по сравнению со мной. Несмотря на то, что я не лентяйка. Я очень хорошо сдала экзамены и целенаправленно шла сюда учиться.
А: А почему, ты думаешь, так? Почему так плохо учат?
М: На мой взгляд, основной причиной является следующее. Когда я поступила, в группе было тридцать человек, из них только трое учились на бюджете.
А: Три бюджетных места на группу?!
М: Да, и чуть позднее пришел один парень по квоте. Стало четыре места.
А: Так это же просто продажа диплома об образовании, корочки!
М: Да! И вот об этом я хотела сказать. Нас тридцать человек, четверо – бюджетники. Они пришли зачем? Они почти все пришли не для того, чтобы стать учителями. Это просто был вуз, в который возможно было поступить. Он относительно недорогой. Ты пять лет спокойно просидишь, получишь свой диплом и пойдешь работать туда, куда ты хочешь, а не в школу.
Дальше. У таких студентов мотивации – ноль. Преподаватели, которые не очень добросовестные, видят, что студентам ничего не нужно и перестают преподавать вообще. Их никто не контролирует. Всё так и закручивается. Лично я вижу в этом главную причину.
А: А чтобы они не были отчислены – они же деньги платят – снижаются требования, упрощается программа...
М: Да, именно так.
У меня двухпрофильное образование. Один профиль – французский язык. И этого предмета два года не было от слова «совсем». Просто потому что не было преподавателя.
И если к концу обучения некоторые мои одногруппницы стали меня немного понимать, потому что повзрослели, то на начальных курсах они все были в молодежной эйфории. И когда я говорила им, что они за обучение платят большие деньги, а пар просто нет, то они меня не понимали. Им это всё было не нужно и мне отвечали: «Да зачем ты поднимаешь эти вопросы?» или «Ну нет пар и нет, не надо высовываться».
Они были рады, что не нужно тратить лишнее время, потому что уже подрабатывали. Их программа обучения и качество преподавания не волновали. Ну и, повторяю, преподаватели это понимают и тоже ленятся очень многие, не преподают...
Дистант у нас прошел просто отвратительно. И длился он дольше, чем у всех остальных московских вузов. Мы сидели до последнего. Например, в «бауманке» (у меня там подруга учится) с дистанта вышли почти на год раньше. Пока мы сидели дома, там уже ездили на учебу. Просто отвратительно.
А: Всю эту «контору» надо просто разгонять! Со всеми этими ректорами, методиками, асмоловыми...
М: Похоже, да... И когда я начинала поднимать эти вопросы, то это никому не нравилось. Особенно на дистанте. Я тогда пыталась поднимать эти вопросы через соцсети. Потому что никак иначе с деканатом не свяжешься. Так они просто могли не отвечать. Вообще.
Чтобы вы понимали, в деканате часто работают такие же молодые девчонки, как и сами студенты. Они не то что не профессионалы, – они просто не в состоянии ответить на более-менее серьезные вопросы. Им проще меня заблокировать и сделать вид, что письмо не пришло, а потом разблокировать и ответить, что возникли какие-то проблемы. Но я же вижу, что это именно так происходит. Это просто очевидно, ведь я в социальных сетях не вчера зарегистрировалась.
А: У моего товарища, про которого я уже говорил, дочь тоже учится в московском педе. Не на преподавателя, а по китайской линии. Так вот он говорит, что у нее преподавательница китайского языка выпускница этой же специальности. Его дочь поступила на первый курс в тот момент, когда эта девушка год назад выпустилась. И у них возникают иногда некоторые шероховатости. Потому что дочь учится семь лет с мощнейшим репетитором и имеет определенные знания, а преподаватель ее иногда якобы поправляет. Когда с репетитором обсуждают эти ситуации, он просто смеется над очевидной некомпетентностью преподавателя. Но я думал, это частный случай...
М: Да-да. Это не частный случай. Это везде. У меня лучшая подруга поступила в другой из двух педов. Так вот она мне рассказывает всё примерно то же самое. Но у нее хотя бы немного пытаются адаптировать студентов к школе. Они заранее получают всевозможные сертификаты и удостоверения, которые целой кучей требуют с учителя перед устройством в школу. У них вуз хотя бы об этом позаботился, чтобы они не тратили время параллельно с работой.
А: Ужас!
М: Не то слово! Но я не говорю, что у нас все преподаватели такие.
Есть, например, хорошие преподаватели, которые всё это прекрасно понимают. Один из них нам прямо говорил: «хотите уничтожить человека, дайте ему корпоративную почту нашего вуза». Они сами понимают, что это просто ужас: корпоративная почта, инфода...
А: Что такое инфода?
М: Это общая платформа для всех педвузов, на которой создаются все эти курсы по каждому предмету.
А: А какие у тебя претензии к этой инфоде?
М: Она ужасно виснет! Разобраться там, где-что тоже не просто. Хотя, у меня, как у студента, кроме некоторого недовольства не было сильных претензий. Это просто «пустое». Но преподаватели нам рассказывали, что для того, чтобы создать там какой-то курс нужно убить уйму времени и нервов. И этот курс, в основном, нужен будет просто для отчетности. Это никому не нужно вообще.
Потому что сейчас пары очные, курсы очные. Но нужно продублировать там, чтобы в случае проверки это всё все увидели, – что студенты работали и сдавали какие-то задания. Которые по фату не дают никаких знаний.
А: К программе мы с тобой еще вернемся. Это интересный вопрос и мы его не оставим. Но пока расскажи, пожалуйста, о сложностях в школе.
М: Хорошо.
Продолжение следует.
